Роман со склянками на всю жизнь

Королева детектива начала писать свои романы не за письменным столом, а за аптечным прилавком. Стоит ли удивляться, что одной из центральных тем ее творчества стали убийства с помощью ядов?

Надо попробовать все

С началом Первой мировой войны Агата Мэри Кларисса Кристи работала медсестрой в госпитале, где ухаживала за ранеными, готовила лекарства в аптеке, помогала хирургам на операциях и одновременно училась на фармацевта.

Поработав в госпитале, Агата сделала вывод, что в медицине все определяется модой и личными пристрастиями медика. «Только наивные люди могут верить, что доктор занимается пациентом строго индивидуально, — писала она, — подбирает самое подходящее для него средство и, исходя из этого, выписывает лекарство соответствующего состава в нужных дозах. Вскоре я заметила, что тонизирующие препараты доктора Уиттика, доктора Джеймса и доктора Вайнера не имеют ничего общего между собой и настолько же не зависят от заболевания пациента, насколько зависят от доктора». С возмущением вспоминала она одного дерматолога, «упорного и оптимистически настроенного экспериментатора, принадлежащего к школе „надо попробовать все“. Например, он решил, что необходимо смазывать рыбьим жиром грудного ребенка. Мать и все домочадцы с трудом переносили запах, исходящий от несчастного младенца. Лекарство не принесло никакой пользы, и через десять дней лечение закончилось».

Игра стоит свеч

В аптеке Агата проработала два года, и она стала ее вторым домом. Аптекой руководили миссис Эллис и ассистентка Айлин Моррис, которая взялась обучать Агату фармацевтическому делу.

По воскресным дням Агата посещала занятия, которые вел доктор Р. Он был опытным фармацевтом, однако имел странности. Педагог носил в кармане яд кураре и показывал его студентам. «„Интересная штука, — говорил он при этом. — Если он попадает в рот, то не приносит никакого вреда. Но стоит ему проникнуть в кровь — вызывает мгновенный паралич и смерть. Именно этим ядом отравляли стрелы. А вы знаете, почему я ношу его в кармане? Это дает мне ощущение силы“. Говоря это, он просто лучился чувством детского восторга».

На занятиях много времени уделялось изучению метрических измерений, о которых английские аптекари и доктора имели лишь отдаленное представление. Опасность метрической системы заключается в том, что, проявив малейшую невнимательность, можно нанести десятикратный вред. «Один из наших госпитальных врачей так никогда и не уразумел, что обозначает 0,1, и мог спросить: „А теперь скажите мне наконец, это однопроцентный или стопроцентный раствор?“ Однажды я получила задание приготовить свечи. Трудность состоит в том, что если масло какао слишком горячее, оно не застывает в нужный момент, а если холодное, то, застывая, принимает неправильную форму. Мистер Р. отмерил мне этот компонент с точностью до миллиграмма. Он показал, как надо вылепить свечи, поместить их в коробочку и снабдить ее ярлыком, мол, то-то и то-то в дозировке ноль один.

Потом он ушел заниматься другими делами, но я чувствовала беспокойство, потому что была убеждена, что он сделал десятипроцентные свечи, т. е. содержание медикамента в свече какао в этом лекарстве составляет не одну сотую грамма, а одну десятую. Я только начинала, а он был опытнейшим фармацевтом города. Я не могла сказать ему: „Мистер Р., вы ошиблись“. Оставался только один выход. Прямо перед тем, как свечи уже застыли, я „поскользнулась“, уронила свечи на пол и что есть силы наступила на них ногой. „О, какая досада, — рассердился Мистер Р. — Эта, кажется, еще годится“. Он подобрал одну, которая уцелела под моими каблуками. „Она грязная“, — твердо сказала я, без лишних слов выбросила все в мусорную корзину».

Цена ошибки

Успешно сдав экзамены, Агата продолжила работу в аптеке. «Впервые оказаться в аптеке по ту сторону прилавка — это своего рода открытие. Мы, любители, с предельной тщательностью наполняли пузырьки лекарствами. Если доктор прописывал больному двадцать граммов углекислого висмута, тот получал ровно двадцать граммов. Конечно, мы поступали правильно, но нет сомнений, что каждый фармацевт, оттрубивший свои пять лет и получивший диплом, знает свое дело точно так же, как хороший повар рецепты блюд. Повар на глазок бросает все, что нужно для их изготовления, совершенно доверяя себе и ничуть не заботясь о точном соблюдении пропорций.

Конечно, употребляя яды или наркотики, фармацевт действует осторожно, но безобидные вещества идут в ход без особых тонкостей. То же самое относится к красителям или придающим более приятный вкус ингредиентам. Иногда это приводит к тому, что пациент приходит обратно и жалуется, что в последний раз его лекарство было совсем другого цвета. Каждый новичок в этой области, конечно, страшно боится ошибиться. Добавление ядов всегда проверяется другими фармацевтами, но даже при этом возможны опасные ситуации.

Помню, как это было со мной. В тот день я готовила мази, и для одной из них налила немного фенола в крышку от баночки, потом с величайшей предосторожностью добавила его пипеткой, считая капли, в мазь и смешала все вместе на мраморном столике. Как только мазь была приготовлена, я положила ее в баночку, наклеила этикетку и начала готовить другую мазь. Посреди ночи я проснулась в холодном поту — я не помнила, что сделала с крышечкой, в которую налила фенол. Чем больше я думала, тем меньше могла вспомнить, что я с ней сделала: вымыла или нет. А не закрыла ли я этой крышечкой другую мазь? И чем больше я размышляла, тем тверже считала, что сделала именно так. Ясное дело, я поставила каждую баночку на свою полку, и наутро разносчик отнесет их по назначению. А в одной из них на крышке будет яд! Ее получит кто-то из пациентов.

Испугавшись до полусмерти, не в состоянии больше выносить этого ужаса, я встала, оделась и пошла в госпиталь. Я вошла в лабораторию и стала тщательно исследовать все приготовленные мною мази. По сей день не знаю, показалось мне или нет, но в одной баночке мне почудился запах фенола. Я сняла верхний слой мази и успокоилась: теперь все будет в порядке. Потом закрыла баночку, пошла домой и снова легла в постель».

Хлорка вместо духов

Агата Кристи работала в аптеке посменно первую или вторую половину дня до шести часов. Каждый день был не похож на остальные, к каждому клиенту необходим был свой подход, и, несмотря на некоторое однообразие, аптечное дело пришлось ей по душе.

Она подмечала особенности поведения клиентов, профессиональные черты фармацевтов и врачей, что очень пригодилось ей, когда профессия писателя стала для нее основной. «Аптекари и фармацевты довольно высокомерны в отношении докторов, — писала она, — у них тоже есть своя точка зрения. Они могут считать, что рецепт доктора Джеймса отличный, не то что доктора Уиттика, но, конечно, будут выполнять все предписания.

Другое дело, когда речь идет о мазях от кожных заболеваний, являющихся полной загадкой для медицины. Каламиновые примочки оказались чудодейственными для миссис Д. Однако миссис С., пришедшей с теми же жалобами, они не только не помогли, но вызвали еще большее кожное раздражение. Зато ихтиоловые препараты, сильно усугубившие экзему миссис Д., привели к неожиданному успеху в случае с миссис С. Таким образом, доктору приходится экспериментировать, пока он не найдет подходящее средство.

В 1916 г. стало модным лечить абсолютно все раны составом доктора Бипа. Эти повязки состояли из висмута и йодоформа на основе жидкого парафина. Запах йодоформа сопровождал меня в аптеке, в трамвае, дома, за обеденным столом и в кровати. Йодоформ просачивался в каждую клеточку, кончики пальцев, запястья, руки, локти, и не было никакой возможности избавиться от него, сколько я ни отмывалась.

К концу войны универсальное средство доктора Бипа вышло из моды, его сменил более невинный состав, действующий не менее эффективно; пользовались также хлоркой. Извлеченная из обычной извести, смешанная с содой и другими ингредиентами, она тоже обладала запахом, пропитывающим насквозь всю одежду. И по сей день, когда до меня доносится малейший запах современных моющих средств — поскольку все они имеют в основе хлорку, — я слабею от отчаяния».

Детектив спасет жизнь!

Гениальная английская писательница была большим специалистом в приготовлении смертельных снадобий и наркотиков — такое открытие сделали немецкие ученые. Они определили, что среди разнообразных ядов, которые Агата Кристи использовала для убийства своих жертв, в ее книгах фигурируют, наряду с мышьяком и цианистым калием, такие смертельные вещества, как стрихнин, соляная кислота и даже талий, малоизвестный тяжелый металл, впервые выделенный в 1896 г. и использованный в одном из нашумевших убийств годом позже. Писательница знала об этом случае и прибегла к талию в «Вилле „Белый конь“» (1961 г.).

Знания, которыми обладала Агата Кристи относительно эффектов действия талия, даже спасли жизнь одному человеку в реальности. В 1997 г. в одну из больниц Лондона поступила в тяжелом состоянии девочка с симптомами загадочного заболевания, и специалисты затруднялись диагностировать его. Но одна из медсестер, прочитавших «Виллу „Белый конь“», отважилась заметить, что это типичный случай отравления талием. Хороший повод для того, чтобы считать произведения Агаты Кристи не только великолепной развлекательной литературой, но и «пособием» для изучения медицинских ошибок.